Шёл снег. Зимой это обычное дело. Погода была безветренной, и большие пушистые снежинки неспешно кружили в причудливом танце, медленно приближаясь к земле.
Две снежинки, летевшие рядом, решили затеять разговор. Боясь потерять друг друга, они взялись за руки, и одна из них весело говорит:
— Как хорошо лететь, наслаждаться полётом!
— Мы не летим, мы просто падаем, — грустно отвечала вторая.
— Скоро мы встретимся с землёй и превратимся в белое пушистое покрывало!
— Нет, мы летим навстречу гибели, а на земле нас просто растопчут.
— Мы станем ручьями и устремимся к морю. Мы будем жить вечно! — сказала первая.
— Нет, мы растаем и исчезнем навсегда, — возражала ей вторая.
Наконец им надоело спорить. Они разжали руки, и каждая полетела навстречу судьбе, которую выбрала сама.
Автор притчи: Корнелий Виссарионов
***
Как-то раз один человек вернулся поздно домой с работы, как всегда усталый и задёрганный, и увидел, что в дверях его ждёт пятилетний сын.
— Папа, можно у тебя кое-что спросить?
— Конечно, что случилось?
— Пап, а сколько ты получаешь?
— Это не твоё дело! — возмутился отец. — И потом, зачем это тебе?
— Просто хочу знать. Пожалуйста, ну скажи, сколько ты получаешь в час?
— Ну, вообще-то, 500. А что?
— Пап… — сын посмотрел на него снизу вверх очень серьёзными глазами. Пап, ты можешь занять мне 300?
— Ты спрашивал только для того, чтобы я тебе дал денег на какую-нибудь дурацкую игрушку? — закричал тот. — Немедленно марш к себе в комнату и ложись спать!.. Нельзя же быть таким эгоистом! Я работаю целый день, страшно устаю, а ты себя так глупо ведешь.
Малыш тихо ушёл к себе в комнату и закрыл за собой дверь. А его отец продолжал стоять в дверях и злиться на просьбы сына. «Да как он смеет спрашивать меня о зарплате, чтобы потом попросить денег?» Но спустя какое-то время он
успокоился и начал рассуждать здраво: «Может, ему действительно что-то очень важное нужно купить. Да ну их с ними, с тремя сотнями, он ведь ещё вообще ни разу у меня не просил денег». Когда он вошёл в детскую, его сын уже был в постели.
— Ты не спишь, сынок? — спросил он.
— Нет, папа. Просто лежу, — ответил мальчик.
— Я, кажется, слишком грубо тебе ответил, — сказал отец. — У меня был тяжелый день, и я просто сорвался. Прости меня. Вот, держи деньги, которые ты просил.
Мальчик сел в кровати и улыбнулся.
— Ой, папка, спасибо! — радостно воскликнул он.
Затем он залез под подушку и достал еще несколько смятых банкнот. Его отец, увидев, что у ребенка уже есть деньги, опять разозлился. А малыш сложил все деньги вместе, и тщательно пересчитал купюры, и затем снова посмотрел на отца.
— Зачем ты просил денег, если они у тебя уже есть? — проворчал тот.
— Потому что у меня было недостаточно. Но теперь мне как раз хватит, — ответил ребенок. — Папа, здесь ровно пятьсот. Можно я куплю один час твоего времени? Пожалуйста, приди завтра с работы пораньше, я хочу, чтобы ты поужинал вместе с нами.
***
Едет хмурый человек в троллейбусе и думает: «Вокруг ничего хорошего, одна тоска. Жена — ворчунья, дети — хулиганы, начальник — злыдня…»
За его спиной ангел-хранитель с блокнотом и ручкой. Записывает и думает: «Одна тоска, начальник — злыдня, жена — ворчунья, дети — хулиганы… Вроде было уже… И зачем ему это все время? Но раз заказывает — придется исполнять…»
***
Муж с женой прожили вместе тридцать лет. В день тридцатилетия совместной жизни жена, как обычно, испекла небольшой хлебец — она пекла его каждое утро. За завтраком она разрезала хлеб вдоль, намазала обе половинки маслом и, как обычно, собралась передать мужу верхнюю часть. Но на полпути рука ее остановилась…
Она подумала: «В день нашего тридцатилетия я хочу сама съесть верхнюю часть хлебца. Я мечтала об этом тридцать лет и заслужила верхнюю половинку: была примерной женой, вырастила прекрасных сыновей, содержала в полном порядке дом».
И она передала мужу нижнюю часть хлебца. Такого она никогда не позволяла себе за все тридцать лет совместной жизни.
А муж взял хлеб и сказал с улыбкой:
Какой неоценимый подарок ты сделала мне сегодня! Я с детства люблю нижнюю, поджаристую часть хлебца. Но всегда считал, что она по праву принадлежит тебе.