Одно из самых любимых моих наблюдений — это тонкий процесс того, как люди, привыкшие к вечной мерзлоте семейного, или любого другого отчуждения, начинают оттаивать…
Оттаять — это перестать нещадно эксплуатировать механизмы защиты, которые помещают самые уязвимые эмоциональные материи в прочную броню молчания о главном…
Люди, даже дети, быстро овладевают этим грустным искусством, в котором говорят обо всём, кроме того, что бесперебойно саднит в груди…
Кто-то становится едким и саркастичным…
Кто-то — обречённо отстранённым…
Кто-то — арктически холодным…
Это может длиться долго…
Очень-очень долго…
А потом случается что-то…
Или кто-то…
И вдруг оказывается, что нет никакого приговора провести всю жизнь в своём личном ледяном каземате…
Нет необходимости пожизненно ждать, когда, наконец, полюбят, оценят, прекратят пользоваться, предавать, критиковать…
Нет больше потребности в людях, для которых ты был или штатной жертвой, или удобной обслугой, или ещё кем угодно, кроме близкого, принятого, и необходимого человека…
Начинается внутренняя весна, отпускающая на уже нечаянную свободу…
Если б знали вы, друзья мои, как люблю я смотреть в эти лица…
Стремительно меняющиеся…
Ещё не до конца уверенные в том, что и им полагается быть счастливыми…
Но уже окончательно и бесповоротно убеждённые в том, что ни за что нельзя расплачиваться своим собственным достоинством…
Эффект разморозки не меняет людей…
Он возвращает им самих себя…
И разве что-то может быть ценнее этого?…
/Лиля Град/